Писательница и сценаристка Анна Козлова поведала социальным сетям, на что похожа жизнь матери не в кино и глянцевых женских журналах. Мы хотели было сказать, что публикуем её пост как частное мнение, но подумали и решили признаться, что мы с ним просто согласны.
Я хорошо отношусь к материнству, я плохо отношусь к вранью. Поэтому всех женщин, пребывающих в святом единении и слиянии, сразу мягко приглашаю на выход – вам мимо. Этот текст не инструкция и даже не рекомендация, это просто рассказ о чувствах, которые я испытывала с самого момента рождения своих детей и которые не одобрялись, не понимались и не принимались ни близкими мне людьми, ни обществом. Новогодний ролик про злого Санту выступил в моем случае детонатором.
Всем известно, что дети – это трудно, тяжело, требует самоотречения. Единственное, чего никто вам не скажет – это того, что дети до трех лет это очень скучно.
Мне было смертельно скучно заниматься маленьким ребенком, но другие люди как будто не желали этого видеть. Они умирали от нежности от одного только вида деточки, и это сводило меня с ума. Я думала: какая же я тварь, если мне не нравится проводить время с моим же собственным ребенком. Как взрослому человеку может нравится безвылазное сидение дома, подчиненное кормлениям, укачиваниям и стирке, мне до сих пор непонятно.
Я любила своих детей, но мне все время хотелось сбежать, и я винила себя. Тем более, что вокруг всегда обнаруживалось некоторое количество матерей в остром психозе, которые показывали положительный пример. Они с искренним (как мне казалось) интересом описывали свои будни «с годовасиком», они спорили на тему больниц, прививок и зимних комбинезонов, в общем, демонстрировали глубокую погруженность в то, что меня фатально не интересовало. И за это я тоже себя винила.
Все вокруг, включая других «хороших» матерей, вели себя так, чтобы было ясно: у меня не должно быть никаких собственных желаний, кроме желания, чтобы ребенку было хорошо. Более того, практически все мои интересы казались прямой угрозой благополучию ребенка. Нельзя тренироватья в зале (ты, что, родила, чтобы тренироваться?), нельзя хотеть уйти из дома (а ты подумала, как ребенок без мамы?), нельзя проявлять социальную активность (и ты пойдешь от ребенка на какое-то сборище, где все будут на тебя кашлять?!), нельзя даже общаться виртуально (пошла бы погуляла с ребенком, вместо того, чтобы у компьютера сидеть!).
Когда я стала выходить на улицу с коляской, меня потрясло то, как стали воспринимать меня совершенно посторонние и незнакомые люди. Коляска была неким триггером, который позволял им заговаривать со мной, давать мне советы, причем, чаще всего критические. Хотя я вроде бы не бегала с криком «помогите же мне, я не знаю, что делать!!!». Мне говорили, как я должна бы была одеть ребенка и что давать ему соску плохо, меня ругали за то, что я не могу успокоить ребенка, когда он плачет, или тут же объясняли, почему он плачет (по моей, конечно, вине).
Врачи тоже видели во мне, в лучшем случае, умственно отсталую, в худшем – сознательную вредительницу. Например, когда мой сын упал и получил сотрясение мозга, врач в больнице долго показывал мне какие-то пятна на рентгене его головы и строго расспрашивал про течение беременности. Все это выглядело так, словно я специально подстроила врачу эти пятна, плохо провела беременность, и вот теперь врач вынужден мучиться.
Вся моя жизнь после рождения детей выглядела так, словно я дала обществу право пристально за мной наблюдать и судить мои поступки. Требования, которые ко мне предъявлялись, хоть и казались мне нереальными, я, тем не менее, искренне верила, что соответствовать им в принципе возможно.
Я приходила к врачу-ортопеду на плановый прием, и он спрашивал, а чего это я не хожу с ребенком на физиотерапию? И почему каждый день по двадцать минут не провожу лечебную гимнастику с карандашом и скрученным полотенцем, которые нужно захватывать пальцами ног? Ответ «нет времени» был самым плохим ответом, за ним всегда следовал комментарий: «если уж завели ребенка, надо заниматься». В детском саду меня спрашивали, почему я не глажу носки и пижамы? Если уж завела ребенка.
Но даже не это было самым ужасным. Самым ужасным было то, что где-то совсем рядом все время обнаруживались матери, которые все это делали. Они, в отличие от меня, не ленились и любили своих детей. О таких матерях мне всегда с придыханием рассказывали. Таня – такая молодец! Четыре раза в неделю возит девочку в Перово в музыкальную школу! А по воскресеньям еще и на рисование! И я вновь ощущала вину за то, что четыре раза в неделю хочу повеситься, а по воскресеньям лишь телек мне опора и спасение, особенно, с 10 до 12, когда идет спанчбоб.
Еще хуже было с личным общением. Когда люди, с которыми я сталкивалась сугубо по работе, узнавали, что у меня есть дети, они сначала удивлялись, а чего это я не говорила? То есть, им казалось нормальным, чтобы я начинала разговор со слов: здрасьте, я – Аня, у меня, кстати, есть дети!
Еще сильнее меня бесили вопросы о них: как твои детки? – например. Наверное, это вопрос невинный, даже вежливый, но мне в нем чудился унизительный подтекст. Намек на то, что, кроме детей, со мной говорить не о чем, да и мне, видимо, ничего больше не интересно.
В самом деле, не спрашивают же у коллег: а как твой муж? а как твоя мама? а как твоя эрозия шейки матки? И только про детей спрашивать считается допустимым и даже обязательным. И правильный ответ всегда такой – растянуть губы в угашенной улыбке и произнести мечтательно: ой, они чудесные!.. (если скажешь, что они тебя достали, люди разволнуются).
Еще всех интересует, как дети проводят время, пока мама работает? Обычно этот вопрос подразумевает жалость к детям. Если ты говоришь, что у детей есть няня и ты платишь ей столько-то денег, люди качают головами. За моей спиной на работе постоянно звучали вопросы: а зачем вообще рожать детей, чтобы оставлять их на няню и ходить на работу?..
По итогам этого, прямо скажем, нелегкого периода своей жизни, я поняла одно. Если в плане карьеры, внешнего вида, веса и даже сексуальной ориентации отбиться еще худо-бедно получается, то с детьми никак. Каждый день, новые и новые женщины вступают в соревнование под названием «самая лучшая мать», даже не подозревая, что забег никогда не закончится, а приза просто нет.
Источник текста: Анна Козлова
Фотографии: Shutterstock
Читай также:
Павел Зыгмантович: О работающих женщинах и чувстве вины
11 реальных историй о том, как дети любят нас удивлять
Не надо уважать старость. Уважайте человеческое достоинство
Свежие комментарии