Мы неоднократно выпускали в эфир тексты учителя английского языка Марии Ковиной-Горелик. Например, “Я прекращаю работать с детьми. Откровения репетитора”, “Как правильно смотреть кино на иностранном языке”. И теперь с огромным удовольствием публикуем новый текст человека, который, кажется, знает об английском языке ВСЁ. Так стоит или нет обучать своего ребенка ДО школы?
Этот текст – про раннее начало обучения иностранному языку и про перспективы раннего старта. Мое мнение носит частный характер, и любой родитель вправе руководствоваться им в той степени, в которой оно совпадает с его картиной мира и пожеланиями для своего ребенка.
Сразу скажу: я с огромной симпатией и часто с состраданием отношусь к попыткам современных родителей сделать жизнь детей лучше, чем их собственное детство, в частности в вопросах изучения языка. Нынешние родители – это в подавляющем большинстве продукт последних лет существования советской системы или последовавшей за ней бессистемности.
Я делю ее на три больших категории: язык выучили (неважно, как, обычно – кровью и потом, потратив годы), язык мучили-мучили и на всю жизнь остались с вопросом «Что это было, Бэрримор?», язык никогда не учили и он им не нужен (хотя они часто думают иначе).
Все три группы, как правило, страстно желают обучить языку своих детей, и каждая привносит в процесс эмоциональную рябь личного характера: первые и вторые с ужасом помнят, как это было, поэтому ищут для детей альтернативные пути, вторые и третьи страдают от надуманной неполноценности и хотят уберечь от нее детей. В общем, все сходятся в одном: НАДО, и это «НАДО» имеет высокую температуру по Цельсию. И я это понимаю.
Ирония состоит в том, что я в своем качестве преподавателя, а еще больше – консультанта, как раз часто сталкиваюсь со взрослыми людьми, испытавшими на себе родительское «надо» в той или иной форме, и вижу его многочисленные последствия (иногда совсем не радужные). Мне есть, что сказать.
Ранний старт сам по себе ничего не решает. Он может быть удачным и неудачным и в равной степени привести как к большой взаимной любви, так и к полному отторжению.
Мой проект, как известно, посвящен тому, чтобы любую проблему рассматривать с точки зрения ее потайных механизмов, побочных эффектов, отдаленных последствий, и эта не может быть исключением. Мне неинтересно рассуждать на тему, учить или не учить ребенка английскому языку, но интересно думать о том, что в раннем старте скорее приводит к положительным результатам и за счет чего, а что – приводит к отрицательным и каким именно.
Я глубоко убеждена, что первые годы жизни человека должны быть полностью отданы двум основополагающим процессам: формированию привязанностей и сенсомоторному развитию. И если с отношениями привязанности у нас в стране народ начал потихоньку разбираться, то с сенсомоторным развитием дело обстоит несколько хуже, хотя бы потому, что не все понимают связь сенсорики и интеллекта. Очень удивительным нам пока кажется, что для улучшения школьной успеваемости имеет смысл качать ребенка в гамаке и погружать в бочку с фасолью, а не решить 10 дополнительных задач (гамак и фасоль условны, могут быть и совсем другие упражнения, однако все они кажутся чистым идиотизмом с точки зрения интеллекта).
Позволю себе привести цитату из книги Джин Айрес «Ребенок и сенсорная интеграция»: «Не взаимодействуя с физическим миром, учиться крайне трудно. Первоначальное обучение должно в основном происходить в результате интеграции всех сенсорных систем. Позднее к ней добавится сугубо интеллектуальное или академическое, познание, – оно зарождается в коре головного мозга. Сенсомоторное взаимодействие служит фундаментом когнитивных функций, которые развиваются позднее». Цитата скупа, но, чтобы раскрыть ее, потребовалось бы перепечатать всю книгу, так что лучше прочтите ее сами.
Из этого следует, что академическая успеваемость ребенка (включая самые высшие ее уровни, т.е. ВУЗ и дальнейшую карьеру и в общем-то жизнь) зависит не от того, насколько рано мы начнем заниматься интеллектуальным развитием ребенка, а от того, насколько эти задачи будут или не будут находиться в согласии с функциям сенсорной интеграции и будут ли они их опережать. Слишком многое воспринимается нами как само собой разумеющееся – ровно до тех пор, пока оно не начинает сбоить.
Как правило, школа быстро выявляет такие отставания, и оказывается, что вопрос об умственных способностях ставить преждевременно, потому что у ребенка не сформированы механизмы, на которых основываются эти самые умственные способности. Ребенок не в состоянии владеть своим телом и эмоциями, не может сконцентрироваться на задаче, выборочно слышит, плохо понимает прочитанное, не формирует смыслы, не различает буквы, путает все подряд и так далее. Все это можно корректировать – но нужно знать, как именно, и очень часто к интеллекту и когнитивным функциям это вообще не имеет никакого отношения. Гамак и фасоль.
С точки зрения привязанности любое обучение стоит рассматривать как наличие или отсутствие отношений привязанности ребенка с педагогом на фоне главных привязанностей, т.е. отношений с близкими, чаще всего – родителями. Обучение с малышами работает гармонично (т.е. без компенсаторных перегибов и рикошетов), когда у него есть крепкая привязанность к родным, когда отношения привязанности возникают с преподавателем, и когда эти привязанности не конфликтуют между собой. Но даже если отношения выглядят благополучно, перенос акцента с их формирования и углубления на развитие отдельных навыков и умений грозит отозваться в будущем такими проблемами, которые в раннем детстве сложно предположить.
Вот, что написала психолог Ольга Родичева о своих и других знакомых ей детях, которые пали жертвой слишком активного раннего развития:
• «У всех детей очень лабильная самооценка, при этом она скачет от резко заниженной до неадекватно завышенной, но никогда не бывает адекватной.
• Почти никто из них не умеет крепко и по-настоящему дружить, хотя поверхностно общаются в коллективе все очень легко. Ни у кого нет “лучшего друга”.
• Для всех характерна сильная ориентация на сверстников и потеря привязанности с родителями (так ей, привязанностью этой никто и не занимался, как-то не до этого было).
• Им очень сложно с профессиональной ориентацией и поиском своего пути в жизни – ничто не привлекает, все уже заранее кажется скучным и неинтересным.
• Среди них очень мало творческих людей и практически нет исследователей по натуре, кого бы можно было назвать искателем, экспериментатором»
Не знаю, как вас, а меня этот список впечатляет. Поэтому в вопросе раннего старта с любыми занятиями меня больше всего интересует ЦЕНА, которую заплатит ребенок за этот ранний старт. Грубо говоря, вопрос вообще не стоит так: учить в раннем детстве иностранному языку – или нет. Если язык органично вписывается с основные задачи периода, а именно: просто сопровождает сенсомоторное развитие и отношения привязанности, то я не вижу в этом никаких проблем. Растут же дети в билингвальных семьях, и прекрасно растут. Если же образовательные задачи насаждаются на «сырую» сенсорику и некрепкие привязанности, а то и норовят их подменить – добра не жди.
В этой ситуации я – против. Активно и четко.
Получается, что в вопросе о том, стоит ли обучать малыша языку с ранних лет, разумно исходить из доступных возможностей и здравого смысла. Есть рядом в домом приятный центр или садик, где у взрослых человеческие лица, где есть продуманный спортивный инвентарь и где язык органически вплетается в канву счастливой детской беззаботности, – прекрасно. Есть возможность нанять хорошего преподавателя на регулярные домашние занятия – прекрасно. Ничего этого нет – придется смириться: ваш ребенок начнет учить язык позже, но в этом нет ничего страшного!
Да, в целом можно утверждать, что раннее начало занятий чем-либо, рассматриваемое в отдельном, дистиллированном виде, дает хорошие результаты именно в рамках данной дисциплины: мы часто слышим о музыкантах, которые сели за инструмент в 3 года, или фигуристах, первая тренировка которых состоялась в 4. А вот чего мы не слышим, так это куда более многочисленных историй о том, как эти ранние попытки не принесли ничего, кроме мучений, и были заброшены в подростковом или взрослом возрасте с непримиримой ненавистью отныне и навсегда.
Если вы действительно считаете иностранный язык важной составляющей успеха в современном мире, будьте умнее, не теряйте контакта с реальностью и всегда соотноситесь со всем объемом возможных последствий (в том числе, с теми, которые вы не в состоянии предвидеть).
Пару слов о формате занятий. Надо понимать, что возрастные особенности напрямую связаны с тем временем, которое ребенок может посвятить активному познанию, и с функциями его не вполне еще сформированного произвольного внимания. Для домашних занятий лучше всего действует формат няни или гувернера, которые проводят с ребенком много времени, а не один час урока. Это позволяет сместить фокус преподавания с абстрактного предмета, полагающегося в основном на когнитивные функции (они, как мы помним, не дозрели на нейрофизиологическом уровне), на отношения и совместную игру. То есть на форматы, которые максимально органично вплетаются в задачи возрастного периода.
Сама идея «урока» с академической дисциплиной в центре до определенного возраста вообще неуместна, строго говоря. Поэтому развивающие центры с поурочной системой здесь находятся в проигрыше по отношению к домашнему воспитанию или языковым садикам, но и они вполне годятся – если не возлагать на них чрезмерных надежд и ожиданий. Главное, чтобы занятия приносили удовольствие, даже если ребенок не говорит.
Вы абсолютно не знаете, когда эти знания поднимутся из его пассива на поверхность, вы абсолютно не можете оценить (и никто не может), какую роль они сыграют в его общем развитии. Поэтому, если малыш ходит на занятия с удовольствием и у вас есть возможность эти занятия поддерживать с временной и финансовой точки зрения, ходить стоит.
Еще я бы отметила, что для получения хоть каких-то результатов, родителям лучше подключаться к процессу, поскольку за три дня между уроками информация успеет испариться процентов на 70. Для многих это будет непросто, поскольку оказывать поддержку и делать занятия ребенка частью своих с ним отношений – это большое искусство. Вопросы типа «Ну, расскажи, чему вас там в группе сегодня научили? Как по-английски: «Доброе утро?», – к сожалению, помощью в изучении языка названы быть не могут. Это контроль качества исполнения родительской воли, и не более того.
Что касается хороших методик, то их масса, но сами по себе они имеют не слишком большое значение: все перебивает вопрос привязанности к конкретному преподавателю. Мне, например, глубоко симпатичен подход Валерии Николаевны Мещеряковой, и я видела, как она лично работает с детками, – это прекрасно. И результат хороший. Но на то она и авторская методика, чтобы быть органичной для конкретного человека с его темпераментом и способностями.
Мещерякова по-хорошему театральна, поэтому в ее исполнении все затеи с игрушечными «гостями» смотрятся очень живо, но я легко себе представляю, как это можно запороть так, чтобы дети морщились от фальши и скучали. Сама по себе методика не работает, работает человек. Когда Мещерякову позвали в школу, она и там справилась, несмотря на необходимость выставлять оценки, которые противоречат самым базовым идеям ее методики. Потому что она – уникальная творческая единица с вменяемыми приоритетами: сначала ребенок и его благополучие, потом – предмет.
Методика не отлита в бронзе (ни для детей, ни для взрослых) и сама по себе не гарантирует ничего.
Дополнительная важная информация по раннему старту:
1. В какой-то момент ребенок идет в школу и, как правило, сталкивается там с школьным английским языком. Часто этот момент оказывается переломным.
Во-первых, если ребенок хорошо занимался до того, ему может быть в классе банально скучно: нет питательной среды для приложения своих способностей.
Для многих родителей снижение успеваемости в такой ситуации является сюрпризом: по идее, если он знает больше всех, то и оценки должны быть лучше всех. Такой связи нет, оценки могут быть любыми, включая очень плохие, поскольку из состояния тотальной скуки бывает сложно мобилизоваться даже на знакомом материале.
Во-вторых, если ребенок привык заниматься в комфортной атмосфере и пользоваться языком для общения, которое не предполагает оценочности, в школе у него начинаются неминуемые проблемы. Как итог – мотивация сползает, наступает разочарование, преподаватель вызывает отторжение, это все переносится на сам язык, дело затухает и может тлеть очень долго – до следующей вспышки интереса, которую спровоцирует новый преподаватель или увлечение модной поп-группой. Или не спровоцирует.
(Я знаю, что существуют очень хорошие школы, где все не так. Я счастлива, что они существуют, и салютую тем коллегам, которые их организовывают и работают в них. Здесь опять же – здравый смысл и ясное видение реальности: есть рядом такая школа – вам повезло, радуйтесь и цените. Нет – ну что делать. Наймите частного преподавателя, в подростковом возрасте это может сработать. И ни за что не пилите.)
2. То, что легко далось в детстве, часто так же легко и вываливается из головы. Маленькие дети могут вполне неплохо общаться в песочнице на трех языках, но это совершенно не значит, что впоследствии они смогут защитить на этих языках диссертации. Если вы взяли ранний старт, скорее всего, вам придется прикладывать целенаправленные усилия по этому вектору на протяжении всего времени взросления вашего ребенка, и это может оказаться очень непростой задачей. Просто будьте готовы.
3. Некоторым детям не нравится иностранный язык точно так же, как другим не нравится черчение или балет. Родной язык выучивают все, поскольку он вписан в систему привязанностей и нацелен на выживание в буквальном смысле. Иностранный – нет. Поскольку идеи отложенных целей еще не сформированы, невозможно заставить маленького ребенка прилагать усилия к тому, что не кормит его жажду познания (а на самом деле – сенсорную интеграцию) прямо сейчас.
Самый разумный выход из этой ситуации – смириться с тем фактом, что вашему ребенку больше интересно строение гусениц, цветовые пятна, звуки валторны или боковое сальто. И понять, что если он захочет потом поездить по миру с концертами, войти в состав Cirque du Soleil, или получить иностранный грант для исследований фауны в диких лесах Амазонки, он наймет себе преподавателя и выучит этот злосчастный английский за каких-нибудь два года. Со свистом. Или не выучит. Но вы здесь ни при чем.
Фотографии: Shutterstock.com
Текст: Мария Ковина-Горелик
Читай также:
Дети Индиго: миф, работающий против детей
20 способов осчастливить ребенка с помощью картонной коробки
Детский рай на даче. 15 гениальных идей
Свежие комментарии